Значение
Пренебрежительное или недоверчивое отношение к тому, кто (много) говорит, при невозможности повлиять на говорящего.
Происхождение
Казалось бы, простой каламбур, но уж очень «многослойный». Он стоит того, чтобы рассказать о нем поподробнее.
Начнем с конца, с недели… В русских семьях раньше существовал обычай чередоваться понедельно для выполнения различных домашних дел. Обычай этот касался в основном женщин: в многосемейных хозяйствах за таким «пересменком» строго следила свекровь или старшая невестка-«болыпуха». Младшие бабы-невестки и взрослые дочери-невесты «вставали на трудовую вахту» по порядку: понедельно готовили пищу, ухаживали за скотом, доили коров, мололи зерно на ручных жерновах. Характерно, что такие «дежурства» не отменяли основных женских работ: весной и летом — в поле, зимой — прядения и ткачества. Вот почему шутливая поговорка «Не моя неделя прясть куделю», записанная некогда В. И. Далем, связана, по его объяснению, с тем, что «бабы хозяйничают поочередно, а прядут, конечно, не по очереди». Это, следовательно, «насмешка над пряхою-лентяйкой».
Такой же насмешкой над болтуном была и поговорка о Емеле. Но насмешкой гораздо более сильной, так как здесь женское дело — помол зерна на жерновах — относится к мужчине. Более того, имеется виду ведь помол вовсе и не зерна, а всякого… вздора (сравните: молоть, вздор, молоть чушь, молоть чепуху), да и не жерновами, а языком (сравните: молоть языком).
Но и это еще не все. Выразительность этого оборота усиливается еще и оттого, что его герой Емеля — известный в народе сказочный персонаж, удачливый Емеля-дурак, пустомеля, хвастун и лентяй.
Слово неделя здесь тоже неоднозначно. С одной стороны, это обозначение обычной семидневки (седмицы), с другой — намек на старое значение недели — «нерабочий день», воскресенье, день, когда ничего не делают, не работают.
Вот как много интересного можно рассказать о веселой поговорке. Надеемся, что этот небольшой экскурс в историю был для вас полезным и интересным.
Примеры
— «Мели Емеля, твоя неделя… Шито да крыто все делано, только и всего… — замечали некоторые, особенно озлобленные и не доверявшие возможности при такой жизни, какую вела Дарья Николаевна, «сохранить себя». Гейнце Н. Э., Людоедка, 1898.
— «Мели, Емеля, твоя неделя. По-вашему, значит, тот и убийца, кто Акульку знал? Эх вы, горячка! Соску бы вам сосать, а не дела разбирать! Вы тоже за Акулькой ухаживали, — значит, и вы участник в этом деле?» Чехов А. П., Шведская спичка, 1884.